Американский ученый с украинскими корнями уверен, что именно наука – одна из основных опор сильной нации
Чтобы разбросанные в космосе камни собрались в планету, нужна гравитация, а чтобы народ стал нацией, нужен коллективный интеллект. Научный потенциал – это и есть главная составляющая коллективного интеллекта современной нации. Так считает известный исследователь в области акустики, который родился, вырос и сформировался как ученый в Украине, но двигает американскую науку, Ильдар Уразгильдиев. Почему американскую? Все очень просто: в США и Канаде на его исследования есть спрос, а в Украине – нет.
Ильдар с супругой Татьяной и тремя детьми живет в США, в университетском городке с древнегреческим названием Итака (Ithaca), штат Нью-Йорк. Здесь расположен один из самых именитых университетов мира – Корнеллский (14-й в мировом рейтинге). 10 лет Ильдар отдал университету, и вот уже 7 лет является ведущим научным сотрудником канадской компании, занимающейся исследованиями Мирового океана.
…Звонок из редакции застал Ильдара в момент, когда он пытался уложить пятилетнюю дочь Надю на послеобеденный отдых (жена на работе – учительствует в начальной школе, а рабочее место Ильдара – в уставленном мониторами и хитроумными приборами полуподвальном помещении его же дома, так что частенько он остается на хозяйстве). И вот, в доме тишина и порядок (старшие дети, Ренат и Тимур, – в школе) – есть 20 минут на общение.
– Теперь спрашивайте! – переводя дух, говорит Ильдар.
Спрашиваем:
– И в итоге ее находят в США?
– Не обязательно. Просто, в Штатах самый большой рынок науки.
– Хотелось бы реализовать себя в Украине?
– Пожалуй, нет. Я живу и работаю в Штатах уже 17 лет. А в Украине нет для меня работы по специальности и сейчас. Так что, если честно, я не вижу себя в Украине. Но родных навещаем регулярно.
– Что за работа такая?
– Подводная биоакустика, то есть, изучение звуков, которые издают морские животные. В Корнелле мы занимались северными китами, которых осталось всего несколько сотен особей. Моей задачей было автоматическое, с помощью разработанного мной алгоритма, выделение звуков, которые издают киты, то есть, их фильтрация из общего шума (а в океане очень шумно). Затем звуки, издаваемые китами, изучали биологи. Мои алгоритмы базировались на тех знаниях, которые я получил в Житомирском военном училище и аспирантуре. Они были ориентированы на обнаружение и пеленгацию определенных источников радиоизлучения, но оказались хорошо применимыми и в биоакустике.
– А что привело в канадскую компанию?
– Если в Корнелле изучали только популяцию северных китов в заливе Кейп-Код, недалеко от Бостона, то компания, где я работаю сейчас, изучает морских животных в масштабах всего Мирового океана. Магистральным направлением нашей работы является изучение влияния шумов, издаваемых кораблями, на коммуникацию китообразных, в частности, косаток, белух, горбатых китов. Когда я начал сотрудничать с этой фирмой, она только разворачивала деятельность, а теперь является одной из крупнейших в области биоакустических исследований (называть компанию не буду, поскольку не имею соответствующего согласия от руководства). В плане научных разработок я у них главный идеолог. Но есть еще инженеры, создающие «железо», есть ученые-биологи, которые интерпретируют полученные результаты.
– Какова цель ваших исследований, кроме чисто научного интереса?
– Это делается для защиты животных, которым грозит вымирание вследствие негативного влияния человеческой деятельности на окружающую среду. В США, Канаде и странах ЕС приняты и работают программы, контролирующие неблагоприятное воздействие человека на животный мир. Моя компания, по сути, осуществляет такой контроль в интересах различных государственных и негосударственных структур.
– Из каких источников финансируются исследования?
– Университеты, в основном, финансируются государственными фондами, т.е. работа университетских ученых оплачивается налогоплательщиками. Частные компании также частично финансируются государственными фондами. Однако значительную долю в финансировании лабораторий, занимающихся мониторингом подводного мира, составляют нефте- и газодобывающие компании. Согласно американскому законодательству они обязаны гарантировать безопасность своей работы для морских экосистем. Поэтому им приходится нанимать независимые компании, осуществляющие контроль за экологичностью их деятельности.
– Как выглядит готовый научный продукт?
– Этот вопрос решается заказчиком. Чаще всего результаты исследований публикуются в виде отчета, который информирует государственные органы и общественность о том, что происходит с морскими животными в данный момент. Очень важную часть любого отчета составляют рекомендации относительно того, что нужно делать дальше, чтобы снизить нагрузку на экосисему.
– Что больше всего поразило при изучении звуковой коммуникации китообразных?
– Киты, как и другие животные, большую часть времени проводят в поиске партнеров и еды. Однако для обитателей подводного мира звук является единственным источником информации. Для того чтобы представить, в каких условиях сейчас живут китообразные, достаточно попробовать пожить хоть некоторое время с завязанными глазами и всеми включенными источниками шума. Вам наверняка покажется, что вы провалились в ад. Именно в таком аду, созданном человеком, киты и живут последние полвека. Ответ на вопрос «что делать дальше?» лежит на поверхности: прекращать наполнять Мировой океан грохотом судовых двигателей и прочих механизмов, от которых наделенные недюжинным интеллектом и тонким слухом китообразные буквально сходят с ума и глохнут.
– Изо дня в день Вы сидите перед компьютером, разрабатываете алгоритмы, пишете статьи… Не надоело?
– Наука – это как наркотик: я готов заниматься только ею круглые сутки. Правда, дети и супруга Татьяна периодически возвращают с небес на землю.
– И что на земле: нужно наполнять холодильник, оплачивать коммуналку и пр.
Многим украинцам кажется: эти американцы, даже если они «средние», купаются в долларах, только и знают, что тачки покупают да на Багамы ездят. Насколько они ошибаются? Кстати, вы – средние американцы?
– Да, мы, пожалуй, средние, но многие ваши (наши) украинские земляки очень ошибаются насчет долларов и Багам. Наша семья большая, трое детей, и мы можем позволить себе лишь несколько дней отдыха на озере Онтарио или Каюга, которое прямо возле города. Приходится экономить, тщательно планировать семейный бюджет. Так что, в этом смысле образ жизни не очень отличается от образа жизни среднего украинца.
– Какие статьи расходов особенно напрягают?
– Здесь очень дорого обходятся жилье и коммунальные услуги – до 30 процентов от нашего семейного бюджета. Очень дорогое медстрахование. Но если человек работает, страховку оплачивает работодатель. А когда Таня не работала и мне после смены места работы 2 месяца не оплачивали страховку, приходилось платить около 2 тысяч долларов в месяц за семью. И все равно – лучше не болеть, потому что при лечении страховка начинает действовать только после того, как ты потратишь первые 2000 долларов из своего кармана. Очень дорогие услуги детских садов. Если ребенок находится в садике полный день и 5 дней в неделю – это около 1500 долларов в месяц. Для нашей семьи это непозволительная роскошь, поэтому моя младшая дочка Надя, ей сейчас пять с половиной, садик не посещала. Теперь учится в нулевом классе школы, который устроен по принципу детсада. В общем, в семьях средних американцев средним можно оставаться, если работают муж и жена. В одиночку обеспечивать семью, если у тебя не запредельная зарплата, невозможно. Только если муж и жена работают, они могут жить, как, скажем средние американцы или украинцы. Но структура расходов у нас разная. Если в Украине дорогие продукты питания и одежда, то у нас эти статьи расходов поглощают минимум бюджета. Зато у нас оплата счетов мобильного оператора – около 50 долларов в месяц, интернет плюс телевидение – почти 200. В Украине цифра вдвое меньше, причем, в гривнях. Бензин, обслуживание двух автомобилей… В сумме набегает очень много.
– Два автомобиля в семье для большинства «средних» украинцев – недостижимая мечта.
– У нас автомобиль – это единственное средство передвижения. В небольших городах общественного транспорта попросту нет. Супруга Таня работает в школе соседнего города, и добраться до рабочего места может только на личном автомобиле.
– В общем, непросто быть «средним американцем». Тем не менее, поток украинских «мозгов» в сторону научных центров США виден невооруженным глазом. Много мозгов утекло из Украины, по Вашему мнению?
– Думаю, очень много и еще больше утечет в будущем, если в Украине отношение к науке не изменится. Ученые – люди специфические. Для них материальное благополучие не всегда является определяющим. Профессия ученого не относится к разряду высокооплачиваемых даже в США. Для настоящих ученых определяющей является возможность реализовать себя в своей профессии. После распада СССР США остались единственной страной, где ученый в любой области может найти себе применение. В этом смысле Украина не может конкурировать с США. Но я уверен, что процесс утечки ученых может замедлиться, если изменится государственная политика в области науки. В Украине еще много настоящих ученых, и если они почувствуют, что нужны в своей стране, останутся на родине.
– В чем состоит основное конкурентное преимущество ученых из Украины?
– Я думаю, это мотивированность и способность к критическому мышлению. Этот термин стал очень популярен в последние годы, но мало кто понимает, что это означает. Многие украинские ученые, которых я знаю, работают больше американцев, и обладают редкой способностью устанавливать причинно-следственные связи в мешанине, казалось бы, разрозненных событий. В американских школах и университетах такому не учат.
– О главном: вы сумели реализовать себя как личность в США?
– Да. В Украине, к сожалению, мои разработки оказались невостребованными, хотя они неплохо работали бы, например, в военной сфере. Тем не менее, ментально я остаюсь украинцем (хоть и с татарскими корнями), душой я – с Украиной. Мы – семья украинских патриотов, и все мои дети говорят по-украински.
– Что нужно Украине, чтобы стать сильной державой?
– Глядя с моей колокольни, – всячески поощрять развитие национальной науки и современных технологий. Наука – одна из главных опор сильной нации. США – очень наглядный пример.
Напомним, кстати, в середине февраля прошлого года, выступая перед молодыми учеными, президент Владимир Зеленский заявил, что власть должна придумать новый импульс для развития науки. Ведь украинцы осуществили весомый вклад во многие сферы: от покорения космоса до ІТ-технологий — и необходимо приложить все усилия, чтобы наши ученые смогли реализовать себя не в Кремниевой долине, а на родной земле. Хорошие слова, и хорошо, что у президента есть понимание проблемы. Но нужны еще и шаги к ее решению, даже в условиях букета кризисов. Настоящих ученых, носителей коллективного интеллекта нации, не так уж и много. Они должны чувствовать уверенность в завтрашнем дне, заниматься наукой и воспитывать для Украины научную молодежь. Мозги нации стоят нескольких процентов ВВП!
