Как говорится, если рассудок и жизнь дороги вам — держитесь подальше от Виктора Ивановича Сухорукова. Увидели — сразу убегайте. Потому что Виктор Иванович — человек огненный. Спалит как нечего делать. Пять минут поговорите, послушаете — уйдете опустошенный, без сил. Экспрессию Виктора Иваныча распределить по всем театрам Москвы и Петербурга равномерно — это ж какое театральное пространство мы бы получили! Правда, с ним неспокойно, хлопотно — прощается громко, хлопает дверью дверь не жалея. Хотя сначала долго терпит, что при его характере удивительно.
Рядом с ним находиться — все равно что заглядывать в кратер вулкана. Рано или поздно оттуда хлынет что-то обжигающее, но когда — не знает никто, в том числе и сам «кратер».
В актерское ремесло Сухоруков пришел из ткачей. Сам не понял, как очутился. Судьба вынесла. Подмосковный паренек вернулся из армии, потом устроился на ткацкую фабрику. Колдовал что-то на станке, и кто-то надоумил его, вечного весельчака, шута, бессменного тамаду попробовать поколдовать с пользой себе и людям. Так в 23 года Виктор попал в ГИТИС, где оказался самым старшим.
Петр Фоменко увез Виктора в Ленинград, в Театр комедии им. Николая Акимова. Там Виктору тут же дали главную роль — в спектакле по рассказам Василия Белова. Всем понравилось, особенно самому Сухорукову. Так понравилось, что от счастья он пустился в возлияния, за которые через несколько лет оказался на улице без права полгода заниматься актерским ремеслом. Помыкался изрядно — то грузчиком устраивался, то разнорабочим подвизался. То было плохое для него время — ни денег, ни любимой работы, ни уважения коллег. Виктор Иванович не скрывает, что спиртное здорово попортило ему жизнь, но, как писал Пушкин, «строк печальных не смывает». Сумел выскочить из этого порочного вихря и даже вернулся в родной театр.
В кино Виктора Ивановича не звали долго. Он уже был известным театральным актером, уже перешел в ленинградский Театр Ленинского комсомола, блистал в театре «На Литейном», о его ролях в спектаклях «Стойкий оловянный солдатик», «Женитьба Белугина», «Дракон» говорили критики и разнокалиберная театральная общественность, а кино его словно чуралось.
Дай бог здоровья умному и проницательному Юрию Мамину, который в 1989-м открыл Сухорукову дорогу в киножизнь. Нет-нет, Виктор Иванович не пропал бы — впереди уже маячил Алексей Балабанов, — но как знать, долго ли пришлось бы ждать, да и вообще — у судьбы тоже ведь бывают неожиданные осечки. В маминских «Бакенбардах», очень смешных, очень неожиданных, Сухорукову доверили сыграть самого Пушкина. Ну не совсем самого, а такого, условного. Виктору Ивановичу было почти сорок — солидный возраст для дебютанта.
И — Балабанов. Странный странного видит издалека. У Сухорукова вообще была репутация чудака. Кто-то рассказал ему, что в ГИТИСе его ценили за странность. Виктор Иванович неожиданно обиделся и расстроился — он думал, что за талант, а оказалось — за странность. Пришлось убеждать себя, что странность — тоже талант. «Я странен, а не странен кто ж?» И вот сошлись две странности, два таланта, две — извините за банальность — глыбы. Сошлись, но не столкнулись, а словно соединились, чтобы родить шедевры. Когда речь о таких величинах, язык не повернется сказать, что кто-то из них кого-то сделал, но то, что одному очень пригодилось плечо другого, — факт.
Непопулярная точка зрения, но «Счастливые дни» по Сэмюэлу Беккету — лучший фильм Балабанова. Хотя все горой стоят за «Брата», особенно за второго. И примечательно, что настоящий путь Сухорукова в кино начался с этой картины — сложной, абсурдной, претенциозной, обаятельной до умиления, умной до вывиха мозга и выдающейся по части художественных решений. Потом Виктор Иванович станет талисманом Балабанова, хоть и не надолго. «Замок» по Кафке, оба «Брата», «Про уродов и людей».
В какой-то момент Балабанов отказался от Сухорукова, перестал его снимать — исключение сделал для небольшой роли в «Жмурках», где Сухоруков сыграл мента-придурка. Впрочем, в этом фильме все придурки.
Виктор Иванович разборчив, но не сноб. Может пойти сниматься просто потому, что нужны деньги. Или чтоб кого-то не подвести. Стиснет зубы — и сыграет. Отлично сыграет, как всегда, со всей своей сумасшедшей экспрессией. Проходных ролей у него — полно, куча персонажей с сомнительными дефинициями вроде «продавец бюстгальтеров», «первый киллер», «отморозок», «мент легавый». Не всякой ролью гордится, но всякую играет на пределе возможностей — у него даже отморозок выглядит персоной с обширным внутренним миром — Виктор Иванович такой объемный, что, если он втискивает в персонажа даже маленький кусочек себя — получается целая планета.
Он уж отчаялся было получить в кино роль приличного человека — не отморозка, не киллера, не мента легавого, — а тут вдруг Виталий Мельников появляется и предлагает сыграть аж самого царя Павла Первого. Ну и дела… Дальше — больше. Павел Лунгин, пусть и не сразу, но утвердил Сухорукова на роль отца Филарета в фильме «Остров». После череды абы кого — одна за другой такие необычные для него, хоть, конечно, и не слишком многогранные роли. Его Филарет благочестив, но предсказуем, как, впрочем, и сам фильм, но для Виктора Ивановича это новый вираж судьбы — уж чего-чего, а благочестия ему предлагать и в голову никому
В театре, правда, все было разнообразнее — Порфирий Петрович в Театре Моссовета, Шут в «Короле Лире» на Малой Бронной, царь Федор Иоаннович в спектакле «Царство отца и сына» в Театре Моссовета, и «Маленький принц».
Скоро Сухоруков выйдет на сцену Вахтанговского театра в роли старого князя в «Войне и мире» Римаса Туминаса. Держитесь за ручки кресла, чтобы не сползти на пол в изумлении — в трактовке Туминаса старый князь совсем не похож на привычного монументального зануду, каким его представляли по фильму Бондарчука. Здесь он — вчерашний бонвиван и дон жуан, до конца не оставивший своих игривых привычек, немного даже фигляр, скрывающий за дурашливой маской страх одиночества и беспокойство за детей, к концу спектакля переставший скрывать трагическое ощущение жизни. Вот уж простор для Виктора Ивановича! Даже страшновато представить себе тот сгусток эмоций, что скоро выскочит на сцену Вахтанговского.
Он очень чувствительный, наш Виктор Иванович. Не то чтобы обидчивый, но чувствует все так, словно у него какие-то специальные антенны торчат прямо из сердца. Ну и обижается, что греха таить. Вот недавно — взял да и ушел из Театра Моссовета. Не скрывает, что его обидели. Подробностей не раскрывает, имен не называет, но ясно, что не очень-то его там ценили в последнее время. А он не боец, не революционер, не бунтарь — он Художник. Отстаивать свое право на интересные роли он не хочет — давно уже в том статусе, когда «сами предложат и сами все дадут». И предлагают, и дают — только выбирай. Виктор Иванович и выбирает — как всегда, сердцем. У него вообще редкое единство ума и сердца — они работают в унисон.
Рассмейтесь в лицо тому, кто скажет, что 70 — это не много. Это много. Это очень много. Сухорукову уже не сыграть отчаянного юношу или влюбленного студента. Он пришел в кино, когда многое уже было для него закрыто. Но Виктор Иванович из породы вечно влюбленных — даже сходу не скажешь во что. Во все. В театр, в кино, в жизнь, в женщин, в свой огород. Он живет взахлеб, играет взахлеб, любит взахлеб и не любит — тоже.
Последний пылкий влюбленный — вот он кто, наш Виктор Иванович.
