У нового здания петербургского городского суда на Парке Победы не оказалось ожидаемого столпотворения. Главное дело уходящего года, ставшее помимо прочего еще и отправной точкой мема про «Расчленинград», внимания горожан особо не привлекло. В небольшой очереди ко входу в суд — лишь журналисты, адвокат семьи убитой Александра Бакшеева и родители Анастасии Ещенко, возлюбленной и жертвы петербургского Наполеона.
Суд над Соколовым был открытым. Даже аккредитация не требовалась — достаточно было просто предъявить паспорт. Но в пустых судебных коридорах (кажется, дело Соколова вообще единственное, которое рассматривалось во всем огромном здании с трехметровой статуей Фемиды у входа) не было ни друзей девушки, ни просто неравнодушных к этой жуткой истории питерцев.
«Вы же на Соколова? Вам в 28 зал, это второй этаж, из лифта направо и до конца коридора. Только я тут, имейте в виду, до пяти, так что не забудьте спуститься за курткой, раньше шести вряд ли закончат оглашать, с ним тут всегда подолгу возятся». Но гардеробщица суда оказалась неправа.
Журналисты толпились друг у друга на головах. Судья, не обращая внимания на шум и возню в зале, нежным и тонким голосом, совершенно не похожим на голос судьи, читала этот сценарий триллера, фильма ужаса, не меняя интонации школьной учительницы ни на подробном описании убийства, ни на эпизодах задержания Соколова. «Выстрелил из обреза потерпевшей в голову. Заметив, что она продолжает дышать, сломал ей шею. Затем произвел еще три выстрела в лицо».
В такт этим словам на голову журналистам вдруг упала конструкция из «удочек» — так телевизионщики называют микрофоны на длинных штативах. Секретарь суда в серебряном платье гневно шикнула на операторов, соорудивших такое непрочное строение. Заодно заставив всех встать с кресел и корточек — суд идет, как никак.
«Вцепившись в рюкзак, Олег Соколов, несмотря на просьбы сотрудников МЧС и полиции, категорически отказывался выпускать его из рук, кидался на него животом, нечленораздельно что-то мыча. Когда его все же удалось уложить на койку машины скорой помощи, сотрудник полиции открыл рюкзак, чтобы поискать там документы мужчины и обнаружил две окровавленные женские руки».
Мама и папа Анастасии Ещенко, кажется, никак не реагировали на то, что им приходилось слышать. Женщина и вовсе почти все три с половиной часа оглашения приговора простояла с закрытыми глазами. Они впервые приехали на суд. Ни одно заседание до, в том числе прения сторон и последнее слово Соколова, запомнившееся его криками, вскидыванием рук и просьбой «простить хоть чуть-чуть», они не посещали. Папа убитой иногда поднимал глаза на стеклянную клетку, в которой находился под конвоем Соколов. Но так ни разу с ним и не столкнулся взглядом. Бывший доцент СПБГУ и реконструктор на этот раз даже не посмотрел в сторону семьи убитой и расчлененной возлюбленной.
Не проронив ни слова, он стоял, опустив глаза и отвернувшись как от родных Анастасии Ещенко, так и от журналистов. В дорогом синем костюме и голубой рубашке покачивался с ноги на ногу, иногда пряча по-наполеоновски руки за спину. Редкие повороты головы сопровождались грохотом затворов десятков устремленных на него фотоаппаратов.
— Почему родители сегодня впервые приехали на судебное заседание? — спросил я адвоката семьи Анастасии, Александру Бакшееву.
— Для них это был принципиальный момент. Они считали, что это их ответственность, что потом они будут жалеть, если не сделают этого. Поэтому и было принято такое решение, это было достаточно спонтанно.
— А они пытались что-то сказать Олегу Соколову?
— Нет. Но мы обратили внимание и на то, что Олег Соколов ничего не сказал родителям. Иногда он смотрел на них, но так и не извинился публично. Он вел себя как человек, который очень беспокоится за свою дальнейшую судьбу, но вовсе не как тот, кто совершил жестокое убийство и раскаялся.
В разгар оглашения приговора в коридоре суда вдруг раздался непонятный шум. Во время короткого перерыва в суд пришел Наполеон. Во всяком случае именно так представился молодой человек, нарядившийся в костюм французского императора и кумира историка Соколова. С наигранным акцентом парень принялся раздавать интервью журналистам, мол, он, Наполеон, к Соколову никакого отношения не имеет и его поступок осуждает. Но благодарен Ксении Собчак, Владимиру Соловьеву и «Бургер Кингу» за внимание к делу. Приставы попытались было вывести ряженого, но у него оказалось разрешение пресс-службы суда на освещение процесса. Приставы были вынуждены ретироваться.
Кроме этого «Наполеона» так до конца суда никто больше внимания этому процессу и не оказал. Юноша в треуголке даже едва не сорвал подходы к прессе адвокатов обеих сторон, крича что-то на заднем плане про Собчак.
— К моему большому удивлению, к теме домашнего насилия, пока рассматривалось это дело в течение года, внимания было привлечено достаточно мало. Где все феминистки? Где все эти женщины, которые борются за права других женщин? Я вообще здесь никого не вижу, не вижу в суде этих людей, — жаловалась мне уже после оглашения приговора адвокат Александра Бакшеева.
— Но почему сложилась такая ситуация, как вы считаете? Российское общество до сих пор готово прощать мужчин, которые бьют и убивают своих женщин?
— Наше общество не признает это, как проблему.
— Следит ли семья и вы, как адвокат, за историей с принятием закона о домашнем насилии в России? Возможно, вы коммуницируете с коллегами, которые занимаются делом сестер Хачатурян, с Думской комиссией, с Аленой Поповой?
– Частично. Мы наблюдаем за этими инициативами, но пока не видим серьезного прогресса в этом направлении. Можно рассмотреть любое сотрудничество. Но я вам честно скажу, мы были так загружены этим делом, что не хватало сил на что-то еще. Возможно, мы вернемся к этому вопросу, когда приговор вступит в законную силу. Нам нужно еще пройти стадию апелляции. В любом случае Настю ее родителям не вернуть. Но вы правы, очень хотелось бы, чтобы таких историй больше не было.
Впрочем, после оглашения приговора семья и адвокат все-таки решили не обжаловать приговор. Хотя и обратили внимание, что другой суд, в Москве, на целых три года больше дал бывшему главе Серпуховского района Александру Шестуну, причем не за убийство и расчленение, а за экономические преступления. «Конечно, Соколову хотелось больше, — пересказала в беседе со мной адвокат родных Анастасии. — Он совершил чудовищное преступление, жестокое убийство. Я даже видела, как в интернете многие пользователи пишут: «Ну когда же ему назначат пожизненное?». Но нет у нас такой санкции, нет такой возможности с точки зрения закона».
